Социологи из Высшей Школы Экономики провели исследование в Крымске и станице Нижнебаканской

"Новая газета" опубликовала материал об исследовании, проведенном социологами из санкт-петербургского отделения Национального Исследовательского Университета - Высшая Школа Экономики после трагических событий, связанных с недавним наводнением в Краснодарском крае. Главный вывод: люди доверяют друг другу и волонтерам и не доверяют властям всех уровней.

С 22 по 28 июля в городе Крымске и станице Нижнебаканской Краснодарского края специалисты НИУ-ВШЭ (СПб) провели инициативное социологическое экспресс-исследование. Цель — выяснить, как происходит взаимодействие институтов власти и сообществ людей в ситуации социального бедствия. Автор и руководитель проекта — профессор кафедры прикладной политологии НИУ-ВШЭ в СПб Владимир Костюшев. В проекте также участвовали краснодарские политологи и социологи Давид Канкия, Оксана Камшилина, Елена Воинова, Александр Сафронов, студентка НИУ-ВШЭ в СПб Мария Неверова, а также собкор «Новой» Евгений Титов.

Проект по-своему уникален: помимо журналистских расследований и опроса, проведенного Новороссийским социологическим центром среди жителей станицы Нижнебаканской (по поводу эффективности работы МЧС), других исследований, а тем более комплексных, в районе бедствия не проводилось. Проект может считаться волонтерским, проведенным вне контактов с администрацией края и района. Последнее обстоятельство явилось, как ни странно, условием успешного завершения исследования: краткий контакт с представителем власти района завершился рекомендацией обратиться в прокуратуру — для согласования с ней (!) вопросов, содержавшихся в интервью…

На основе формализованных интервью жителей Крымска и станицы Нижнебаканской (197 опрошенных, среди них 40% мужчин, 60% женщин; средний возраст опрошенных — 41 год) и более 100 анкет волонтеров собрана важная социологическая информация по оценке жителями действий людей и различных институтов в условиях чрезвычайной ситуации. Основные темы: доверие жителей к институтам власти, функциональность и взаимодействие власти и общества, информированность и понимание жителями причин бедствия, уровень взаимопомощи людей во время и после наводнения, готовность жителей к защите своих прав, политические ориентации населения, физическое и психическое самочувствие людей, мотивации, репертуар действий и функциональность волонтерского сообщества.

Люди и власть: доверие и недоверие

В ситуации социального бедствия эмоциональные переживания людей многократно усиливаются – состояния стресса, шока у многих доминируют над рациональностью и полностью определяют поведение - нередко с ощущением безнадежности. Какие-то чувства, привычные в нормальной жизни, становятся  неважными, другие обостряются до невозможных в обычной ситуации значений – страхи, ожидание новой беды, недоверие. Одним из основных вопросов экспресс-опроса, проведенного через две недели после наводнения, был связан с состояниями доверия и недоверия людей к различным институтам власти и другим людям. Насколько, в частности, люди доверяют информации, представленной в средствах массовой информации, исходящей от органов власти, или получаемой от соседей.

 Табл.1.

Каким источникам информации Вы лично доверяете и не доверяете?

(определенно  доверяю – 5, больше доверяю, чем не доверяю – 4, трудно сказать – 3, больше не доверяю, чем доверяю – 2, определенно не доверяю – 1)

 

 

Средние значения

1

Соседи и близкие

4,0

2

Волонтеры

3,9

3

Интернет-сети

3,4

4

МЧС

3,0

5

Общественные организации

2,7

6

Газеты

2,7

7

Полиция

2,6

8

Местное радио

2,5

9

Федеральная власть

2,5

10

Федеральное радио

2,3

11

Местное ТВ

2,3

12

Федеральное ТВ

2,1

13

Администрация края

2,0

14

Казаки

2,0

15

Политические партии

2,0

16

Администрация района

1,7

 

В условиях социального бедствия – через две недели после наводнения - высокий уровень доверия сохранился у жителей Крымска только по отношению к тем людям, кто непосредственно приходил к ним на помощь во время и после наводнения – к близким людям и соседям (4,0 балла по 5-бальной шкале) и волонтерам (3,9 баллов). Подчеркнем: доверие не к государственным органам и общественным организациям, а к конкретным людям, к сообществам людей – во-первых, к «близкому кругу» (родные, близкие, друзья) и, во-вторых, к волонтерам, пришедшим на помощь из «внешнего мира». В такой ясной «человеческой» направленности доверия состоит, вероятно, главная особенность института доверия людей в ситуации бедствия – доверять людям, а не государству.

Обратим внимание: и «семья», и «соседство», и волонтерское «неформальное сообщество» являются, конечно, – по всем канонам классической социологии – самостоятельными общественными институтами, каждый со своими нормами, традициями, функциональностью. И практики доверия к «людям, которые рядом», справедливо понимать как доверие к тем общественным институтам, которые, по мнению людей, оказались единственно надежными и функциональными в чрезвычайной ситуации.

В ряду общественных институтов, сохраняющих доверие со стороны пострадавших людей в ситуации бедствия, находятся и сообщества, производящие информацию в социальных интернет-сетях (3,4 балла) – информации в социальных сетях интернета люди доверяют много больше, чем информации в традиционных СМИ (значения от 2,1 до 2,7).  При этом часть респондентов ясно различают качество информации в официальных и независимых СМИ (в частности, констатируется низкий уровень доверия к официальной газете районной администрации «Призыв» и  высокий уровень доверия к информации независимой районной газеты «Электрон-ТВ»).

Из государственных институтов, действующих в районе бедствия, доверие люди сохраняют прежде всего к структурам МЧС (3,0 балла). Более низкий уровень доверия люди испытывают к общественным организациям (2,7 балла; при этом понятие «общественные организации» оставалось для респондентов недостаточно определенным, нередко «общественными организациями» люди считали, например, волонтерские сообщества) и к полиции (2,6 балла; прежде всего респондентами подчеркивалась важная роль полиции в предотвращении мародерства и сохранения общественного порядка).

Самые низкие значения доверия, которые справедливо можно интерпретировать как значения недоверия, связаны с деятельностью административных органов власти и аффилированных с властью СМИ. Прежде всего, люди потеряли доверие к районной администрации Крымска (1,7 балла - самый высокий «рейтинг недоверия»; отметим, что опрос проводился через несколько дней после арестов руководителей района и города с мотивировкой «преступной халатности»), а также к администрации Краснодарского края (2,0 балла) и аффилированных с властью местных и федеральных СМИ (2,3-2,5 балла).

В такой ярко обозначившейся ситуации недоверия резонно вспомнить результаты последних голосований на досрочных выборах главы Крымска 13 мая 2012 г.: кандидат «Единой России» на пост мэра города Владимир Улановский получил тогда почти 94,47% голосов жителей Крымска (при явке 67% избирателей – 30 тыс. человек), при этом, как заметил в интервью местный общественник, «около 60% голосов власть получила реально…»). Каковы будут результаты избирательной компании в октябре 2012 года?

За федеральной властью сохраняются значения скромного доверия (2,5 балла) - Юрий Левада доверие российских граждан к федеральной власти и лично к Владимиру Путину интерпретировал как «рейтинг надежды» - некоторые опрошенные жители Крымска комментировали свои ответы словами: «…доверие к Путину? Трудно сказать.. Надежда остается…». Состояния недоверия характерны и для отношения людей к политическим партиям и казачеству (по 2,0 балла).

Итак, в состоянии бедствия люди доверяли людям, а не органам власти.

Власть и люди: функциональность и взаимодействие

Функциональность и ответственное поведение в ситуации бедствия остаются, конечно, главными характеристиками поведения власти и самих людей. Насколько функциональна власть в обеспечении безопасности людей в ситуации природного бедствия? В какой мере природное бедствие становится бедствием социальным?

Оценки со стороны жителей действий государственных и общественных организаций в ситуации ликвидации последствий наводнения в Крымске и его окрестностей также были предметом внимания исследователей.  Опрошенные жители выразили невысокий уровень согласия с действиями государственных органов (2,9 балла по 5-балльной шкале; многие оценили действия госорганов по ликвидации последствий бедствия как «неправильные»), согласились в целом с действиями общественных организаций (3,4 балла) и заявили о высокой солидарности – в согласии с оценками доверия - с деятельностью волонтерского сообщества (4,6 баллов).

Табл.2.

Согласны ли Вы с действиями государственных и общественных  организаций после бедствия? Все ли делается государственными и общественными организациями, по Вашему мнению, правильно?

(согласен – 5, больше согласен, чем не согласен – 4,трудно сказать – 3, больше не согласен, чем согласен - 2, не согласен – 1)

 

Средние значения

Государственные органы

            2,9

Общественные  организации

            3,4

Волонтерские сообщества

            4,6

Жители Крымска и Нижней Баканки в целом не удовлетворены практиками своего взаимодействия с государственными органами власти – значения удовлетворенности взаимодействием с разными институтами власти варьируются от 2,1 до 2,6 баллов (по 5-балльной шкале), что уверенно должно интерпретироваться как состояние неудовлетворенности действиями власти. Столь же низкие значения действий власти даны и в оценках волонтеров – в параллельном исследования волонтерского сообщества (от 1,9 до 2,5 баллов). Примечательно, что оценки функциональности федеральных и местных органов власти у жителей и волонтеров близки – на уровне неудовлетворенности, однако имеют различный вектор: жители ниже всего оценивают районную администрацию (2,1 балла) , волонтеры – федеральную власть (1,9 балла).

Высокий уровень удовлетворенности жителей характерен в оценке взаимодействия прежде всего с волонтерами (4,3 балла, самооценки волонтеров еще выше – 4, балла), а также с другими жителями (4,2). Менее высоко, на уровне «выше среднего», оценено взаимодействие жителей с врачами (3,5 балла) и представителями МЧС (3,4 балла) – что также согласуется с оценками врачей и МЧС со стороны волонтеров(3,8 и 3,9 баллов соответственно). Взаимодействие с журналистами, полицейскими и бизнесом оценено в средних значениях 2,8-2,9 баллов.

Табл.3.

Насколько Вы удовлетворены взаимодействием с другими людьми и организациями?

(удовлетворен - 5, больше удовлетворен, чем не удовлетворен – 4, трудно сказать – 3, больше не удовлетворен, чем удовлетворен – 2, не удовлетворен – 1)

 

Оценки взаимодействия, средние значения

 

Оценки жителей

Оценки волонтеров

Волонтеры

4,3

4,7

Жители

4,2

3,8

Врачи

3,5

3,8

МЧС

3,4

3,9

Полиция

2,9

3,0

Журналисты

2,8

3,0

Бизнес

2,8

-

Федеральная администрация

2,6

1,9

Администрация края

2,4

2,1

Администрация района

2,1

2,5

В целом оценки доверия, функциональности и взаимодействия людей с различными институтами власти и сообществами сопряжены: люди доверяют и высоко оценивают функциональные институты и сообщества (волонтеры, работники МЧС и сами жители), и не доверяют, низко оценивают - дисфункциональные административные институты власти всех уровней (районные, краевые и федеральные).

Близкие значения оценок функциональности и взаимодействия жителей с институтами власти и сообществами представлены у жителей и волонтеров.

Информированность и понимание причин бедствия

Важным условием выражения доверия или недоверия, согласия или несогласия, удовлетворенности или неудовлетворенности людей действиями институтов и сообществ является уровень информированности и понимания людьми масштабов и причин бедствия в Краснодарском крае.  В исследовании зафиксирован в целом невысокий уровень информированности жителей о реальных масштабах и причинах наводнения и социального бедствия (вариант «в общих чертах» наиболее характерен, среднее значение информированности - 1,7 балла по 3-балльной шкале). 

При этом в ходе интервьюирования ясно обозначилось важное различие в понимании людьми двух принципиально разных бедствий в Краснодарском крае: природного бедствия (небывалого в крае за многие десятилетия наводнения) и социального бедствия (столь же небывалые масштабы человеческих жертв и разрушений города и станицы). Соответствующим образом высказывалось и понимание причин природного и  социального бедствия – с обозначением границ собственной компетенции. Если в понимании причин наводнения люди чаще заявляли о своем понимании, как правило, не очень уверенно, то в понимании причин социального бедствия, выразившегося в гибели людей и разрушении домов и всей территории проживания, жители были уверены и даже категоричны (уверенность в правоте собственного причин бедствия выразило большинство опрошенных (2,9 балла по 5-бальной шкале).

Итак, при недостаточном уровне информированности о наводнении люди уверены в своем понимании причин социального бедствия – если в понимании причин наводнения были высказаны разные версии (от сильного ливня до сброса воды из водохранилищ), то в понимании причин социального бедствия все опрошенные были единодушны – причины гибели людей и разрушений, по мнению опрошенных, сводятся к «халатности», «разгильдяйству», «безответственности», многолетнему «воровству» чиновников разного уровня. Назывались и конкретные примеры преступного безконтрольного поведения власти: нерасчищенное за десятилетие после наводнения 2002 года русло реки, неремонтируемые в течение десятилетий водохранилища, технический износ инфраструктуры.

Особый гнев (даже ярость) жителей – других слов, пожалуй, не подобрать для обозначения эмоционального состояния людей во время интервью – вызывал факт отсутствия предупреждения населения об угрозе наводнения – с последующими заявлениями губернатора Ткачева и прочих о таком предупреждении.

Физическое и психическое самочувствие людей

В исследовании также зафиксировано  резкое снижение после наводнения самооценок физического и психического здоровья (самооценки по 5-балльной шкале). Если состояние физического здоровья до наводнения оценивалось опрошенными в среднем в 3,7 баллов, то после наводнения значение этого показателя уменьшилось почти на порядок и составило 2,9 баллов. Еще более резко ухудшились показатели психического самочувствия людей: до наводнения среднее значение психического самочувствия составляло 3,9 балла, после наводнения психика людей дала резкие «сбои» - 2,4 балла.

Многие люди до настоящего времени страдают бессонницей, живут на лекарствах, находятся под врачебным и психологическим наблюдением. Отмечены случаи массового психоза и галлюцинаций: в нашем исследовании некоторые респонденты рассказывали, как около 17 часов 9 июля - на третий день после наводнения – в Крымске прошел слух о начавшейся «второй волне» наводнения, и многие люди - с детьми и документами, бросились бежать в близлежащие с городом возвышенности... Молодая женщина говорила в интервью: «Бегу с ребенком на руках, оглядываюсь, ясно вижу догоняющую меня высокую волну.. А ведь волны не было..».

Помощь и взаимопомощь

По материалам интервью, «большую помощь» во время и после наводнения люди получили прежде всего от волонтеров (2,3 балла по 3-балльной шкале), от «близкого круга» и соседей (2,0 балла), от МЧС (1,8 балла). Как «незначительную» люди оценили помощь от коммерческих организаций, администрации края и полиции (по 1,5 балла). От федеральной власти, общественных организаций уровень помощи оценен в 1,4 балла, от районной администрации в 1,3 балла (имелись в виду прежде всего единовременные выплаты в 10 тыс. рублей). Политические партии, по ответам респондентов, не оказали им реальной помощи (1,1 балла).

Табл.4.

От кого Вы лично получали помощь во время и после наводнения?

(большая помощь – 3, незначительная помощь – 2,  не было помощи – 1)

Субъект помощи

Средние значения

Волонтеры

    2,3

Соседи и «близкий круг»

    2,0

МЧС

    1,8

Бизнес

    1,5

Администрация края

    1,5

Полиция

    1,5

Федеральная власть

    1,4

Общ. Организации

    1,4

Администрация района

    1,3

Политические партии

    1,1

Самооценки взаимопомощи людей во время и после наводнения оценены в целом невысоко – в значении 1,5 и 1,3 баллов соответственно (по 3-балльной шкале). Людям, занятых спасением своей жизни и жизни родных и близких, трудно было оказывать помощь другим. Однако, случаи самоотверженной и геройской помощи, сопряженные с риском для жизни и жертвенностью, в настоящее время уже хорошо известны и  представлены в СМИ.

Потенциал и репертуар социальной самозащиты

Традиционно исследуемый в социологии потенциал и репертуар социального, гражданского и политического протеста в ситуации бедствия может пониматься, по нашему мнению, в несколько других – не «протестных» - измерениях, а именно как потенциал и репертуар действий по социальной и гражданской самозащите людей, как практики защиты самими людьми нарушаемых в процессе бедствия и после бедствия их человеческих прав, прежде всего, права на жизнь и на безопасность. Понятно, что понимание людьми своих прав, ситуаций и практик нарушения прав в современной российской культуре остается серьезной проблемой: люди, как правило, не знают своих прав, не замечают нарушения прав, не умеют защищать свои права – даже в случае опознавания нарушения прав. Ситуация с правами человека в Краснодарском крае столь же печальна – если не хуже - большинство жителей безграмотны в этой области.

Нарушение своих прав в процессе ликвидации последствий бедствия констатировали только около половины опрошенных (что говорит, скорее, о незнакомстве людей с правовой терминологией и самим словосочетанием «права человека», поскольку абсолютно все интервьюированные считают себя в той или иной степени потерпевшими в социальном бедствии – от абсолютных жертв и потерь до психологических травм).  На дополнительный вопрос о готовности защищать свои права в случае их нарушения позитивный ответ («да, готовы») дали почти все опрошенные. В выборе форм защиты нарушаемых прав позиции опрошенных также единодушны и предсказуемы: почти все опрошенные готовы обращаться с жалобами в вышестоящие органы и подавать судебные иски для защиты своих прав. А вот с готовностью защищать нарушаемые права методами прямого протеста (митинги, пикеты и др.) ситуация иная: только немногие жители Крымска и Нижней Баканки согласны обратиться к данному репертуару защиты своих  прав, при этом всего несколько человек из почти 200 опрошенных обладали опытом прямого протеста, причем этот опыт они получили в Краснодаре или за пределами Краснодарского края – ситуация типичная для всего региона.

Итак, констатируем невысокий уровень самооценки нарушения прав,  высокую готовность жителей к жалобам и судебным искам, низкий уровень потенциала прямого протеста.

Политические ориентации

Политические ориентации опрошенных жителей Крымска и Нижней Батанки фиксировались в исследовании косвенно - через симпатии и антипатии к российским политическим лидерам (респонденты сами называли имена политиков). Всего в  интервью было названо 15 имен, наиболее часто упоминались – как с позитивными, так и негативными оценками - имена Владимира Путина, Владимира Жириновского, Геннадия Зюганова, Дмитрия Медведева и губернатора Краснодарского края Александра Ткачева.

Единственным российским политиком с позитивным рейтингом для жителей Крымска и Нижней Баканки предсказуемо оказался Владимир Путин (43 позитивных оценки против 14 негативных), при этом имя президента РФ назвали всего 1/3 от 197 опрошенных (57 случаев). Все другие политики получили меньшее число выборов (от 15 у А.Ткачева – 2 позитивных оценки и 13 негативных,  до 42 у В.Жириновского – 19 позитивных оценок и 23 негативных) и могут считаться в данной выборке незначимыми. Более значимым результатом является выбор позиции «никто» в позитивном варианте «симпатий» к политикам и позиция «все» в негативном варианте «антипатий» к политикам (данные варианты ответов сформулировал каждый четвертый опрошенный),

Таким образом, помимо невысокого «рейтинга надежды» у Владимира Путина, остальные политические фигуры не вызывают у жителей Крымска и Нижней Баканки интереса – российская политика и сами фигуры политиков России для опрошенных скучны и, как ни странно, даже безличностны.

Источник.